И, как говорится, делать было нечего. Три дня назад мой автоответчик робко возвестил извиняющимся тоном: "Солнышко, очень жаль, что не застал тебя. Но я, честное слово, не виноват. Так получилось, этот дурацкий отчет… Я буду звонить тебе оттуда. Шеф сказал, что раз так вышло, фирма все оплатит".

Одобряющее "не скучай" вызвало у меня зловещую улыбку. Десятки людей, знакомых с ней, внутренне содрогнулись бы, увидев ее снова. Еще бы! На собственном опыте они не раз убедились, что милая и обаятельная, она не предвещает ничего хорошего.

И вот три дня я в полном смысле этого выражения наслаждалась свободой. Все было хорошо, все было замечательно, нет, все было круто и даже очень. Потом я решила "сделать паузу" (в столе тем временем уже лежало четыре часа монолога "оттуда"). Вспомнив трогательную историю из жизни Ильича, друзьям сказала, что поехала навестить больную тетку, многочисленным родственникам — что меня в интересах государства отправили в командировку на пять лет, и только тогда завалилась на диван перед телевизором, предварительно наговорив на автоответчик, что занимаюсь урегулированием международного конфликта в Гондурасе.

…Хрустнула обертка, и "видик", как шоколадку заглотил уже восьмую историю про Джеймса Бонда. Агент беззаботно прогуливался по титрам, что змеились на экране, выстрелил название, и в то же мгновение телефон взорвался оглушительной трелью, стих на мгновение, а потом ожил снова — но теперь уже ехидно и требовательно.

— Значит Гондурас? Ну-ну. Бабушке моей скажи, она быстрей поверит, -Иркина манера общения шокировала, умиляла, тонизировала, но никогда не отталкивала. Пришлось взять трубку: Ирку я не видела почти месяц.

— Ну не Гондурас. Малайзия тебе подойдет? Какая разница? Все равно меня нет дома. Имею права?

—   Имеешь, — снисходительно хохотнула Ирка. — Но тогда создай себе интимную обстановку. А то за километр видно, что у тебя окна светятся, — она еще немного поерничала, так что уши мои заполыхали: из всего, что я услышала самым приличным было "конспиратор хренов"; потом без перехода категорично заявила: — Я сейчас к тебе приду.

Ирка жила этажом выше прямо надо мной. Случайно или нет, она забывала закрыть кран и "заливала" мою квартиру именно в периоды, когда дулась, считая, что с ней обошлись несправедливо. Впрочем, ремонт она тут же делала по собственному желанию. В последний раз это было пару месяцев назад, мне как-то не хотелось снова дышать побелкой. И я сказала, хотя и без особого энтузиазма:

 

— Заходи.

— Да ладно тебе. У меня идея, — и в трубке запикали короткие гудки. Идеи у нее рождались тридцать шесть часов в сутки…

— Сегодня самый лучший день для гаданий, — сообщила она прямо с порога и с размаху плюхнулась в плюшевое — свое любимое — кресло. Огромные глаза возбужденно блестели, прямо-таки полыхали. Волосы тоже — теперь Ирка была ярко-огненная, видимо, прошла ее депрессия.

— И ты до сих пор веришь? Вспомни, гадали в том году — много сбылось?

— Так то было в том году. А это в этом. Может, сбудется.

— А теорию вероятности знаешь?

—   Кроме теории вероятности есть еще закон подлости. Всякая ерунда, которую не хочешь, всегда сбывается.

— И тебе сильно хочется знать все гадости, которые произойдут с тобой в этом году? Лично я что-то не горю желанием. Лучше вот телик посмотрим. Чай будешь? С тортом. "Птичье молоко", между прочим.

— Ну, давай, а? — она посмотрела на меня умоляюще. Не дожидаясь ответа, надула губы и направилась к двери. Там помедлила. И произнесла извечное как весь этот мир: — А я думала, ты мне подруга…

Я вздохнула. Способ был проверенный и беспроигрышный. Дружба, как и красота, требовала жертв…

Свет был выключен. Комнату — Ирка сказала, что так таинственней -освещала витая свеча в старинном подсвечнике, который, как и все прочее, Ирка предусмотрительно принесла с собой.

—  Ух ты, мужиков сколько, — обрадовано протянула она, пересчитывая выпавших ей королей. — Жалко только, что в колоде всего четыре короля.

— Ну, мы можем еще и из другой колоды взять. Если хочешь, конечно, -подколола я ее и подумала: "Началось!"

— Да ну! Их тогда нумеровать придется ,- Ирка не обратила внимания на ироничный тон. — С этими бы разобраться. Ну, что там?

— Серьезный разговор с виневым королем.

— Виневый это?..

— Судя по раскладу, — казенный…

— Поди зарплату прибавят, — Ирка мечтательно улыбнулась.

— Ты сначала дослушай, а потом версии строй. Серьезный разговор по поводу твоей дороги, свидания и болезни крестовый дамы. Допрыгалась ты, короче.

— Чего опять?

— Это ваш Иваныч. Думаешь, он поверил в твой художественный свист, когда ты слиняла с работы, а потом наплела, что у тебя сестра заболела?

— Ну вот… Как думаешь, обойдется?

— Тут крестовый король, у которого с ним будет встреча по поводу тебя, а потом тебе — хорошее известие и исполнение желания.

— Это Толик! — обрадовалась Ирка. — Он всегда за меня заступается. А желание тоже с ним связано?

— Нет вроде. Узнаешь потом. Тут какая-то дама еще…

— Пиковая! Ну я эту Светку! Слушай, она меня уже достала: звонит ему по пять раз на дню. Он, правда, вежливо ее футболит, но вдруг это только тактика

 

такая, чтобы она еще сильней за            ним бегала? Это ведь Медведева,

Да?

— К сожалению, фамилия не написана.

— Все равно. Пиковая — значит, темная. А Медведева как раз перекрасилась, -Ирка пробежала глазами карты и ликующе воскликнула: — Ха! Не получится у нее ничего. Видишь: помощница в делах и любви, верная подруга. Это ты, добрая подружка бедной юности моей.

— Ну спасибо, — слышать от Ирки признания пусть даже в подобной форме все-таки было приятно.

— Пожалуйста. Подумай, что с этой Медведевой сделать?

— Да ничего с ней делать не надо. Нужен ей твой Толик, как мне балетные тапочки.

Ирка задумалась. Потом улыбнулась:

— Действительно. Из тебя балерина — как из меня… А это что за король? Мамочка! Ты гляди: верный друг, серьезный, обеспеченный. И я его еще не знаю! Что мне Наташка говорила!..

— А что она тебе говорила?

— Что своего будущего мужа я еще не знаю. И что его будут звать не Толик.

— Поздравляю.

— Вот видишь, а ты говорила не сбудется. Сбудется, еще как. Ладно, ну их, эти карты. Там всякие хлопоты еще, денежные проблемы, это неинтересно. Давай духа вызовем, а?

— Все дежурные духи уже, наверное, на вызове. А у остальных — забастовка: зарплату три месяца не платят.

— Очень остроумно. Не хочешь — не надо. Так и скажи, что боишься.

— Не боюсь. Ладно, давай. Я сама хочу узнать, где моя золотая цепочка.

— Сейчас и узнаем, — Ирка была сама вежливость. — Кстати, сбывается. Помнишь, ты в прошлом году спрашивала, будут цены выше или нет, раз деньги меняются, а дух сказал, что да. Причем еще месяц назвал: то ли восьмой, то ли девятый. Сбылось ведь. А еще помнишь, спрашивали, кто у Ленки родится?

— Родился-то мальчик, и им пришлось продавать розовую коляску и покупать голубую.

— Зато они квартиру получили.

— Двухкомнатную, вместо трех. И не на той улице.

— Да, но получили же! — Ирка возмущенно дописала алфавит и победно возвестила: — Все!

Я подошла полюбоваться ее шедевром. Фыркнула и, не удержавшись, захохотала:

— И ты надеешься, что кто-нибудь придет?

— А почему бы и нет? — Она была просто великолепна в своей наивности.

— Где ты видела, чтобы духи выходили из гробов, нарисованных зеленым маркером? Зеленым! Понимаешь? Давай перерисовывай.

…Цепочки под креслом в маленькой комнате — как поклялся дух — конечно, не было.

— Да ты не расстраивайся, — сказал Ирка оптимистично, — Может, она еще и

 

найдется.

—     Может и найдется — миролюбиво откликнулась я: общение с потусторонними силами привело меня в состояние эйфории. Я пила чай, и в голове было лишь галилеевское "А все-таки оно вертится".

— Можно еще валенки покидать, — вернула меня, Ирка.

— Нет уж, это без меня. Я так и не нашла свой австрийский сапог, который за доллары по каталогу выписывала, — категорично отказалась я.

— Ладно, без тебя, — Ирка не настаивала. — А то можешь второй бросить. Все равно ведь не носишь, так и стоит.

— Как память. И как вечный укор.

— Ну смотри, а то пошли бы сейчас, покидали. А может, ты еще какое гадание знаешь? Такое, чтобы много нового про себя узнать.

Я посмотрела в ее отчаянно ждущие чуда глаза и вспомнила старинное, русское, национальное гадание, которое однажды отбило у меня всякую страсть ворожбе.

—   Завтра проснешься в пять утра. Нальешь в ведро воды, выйдешь на крыльцо и польешь водой. А потом спрячься неподалеку и жди первого прохожего.

 

…Утром сквозь сон я услышала, как в квартире надо мной зашумела вода в ванной, потом кто-то торопливо сбежал вниз по лестнице. Потом хлопнула дверь подъезда, звякнула сигнализация машины, и тут же до моего этажа долетели звуки. Человеческая речь. Фразы разобрать было трудно, но если отталкиваться от ситуации, которая представлялась без труда, восстановить слова труда не составляло. Я представила бедную Ирку, которая, по всей видимости, сидела за каким-нибудь сугробом, и с сожалением подумала: "А может не надо было?"

…Вечером она пришла ко мне необычно тихая. Поставила в вазу букет роз: "Это тебе", заварила чай, нарезала торт, подняла глаза и сказала:

— Спасибо.

…Она подбежала к нему, помогла подняться. Он благодарил ее, умолял не волноваться так сильно — "Это простой ушиб". Они познакомились…

— Он серьезный, обеспеченный. Все как ты нагадала. Но это все ерунда. Я бы все равно в него влюбилась.

 

…Через два месяца, когда сняли гипс, и от "ушиба" не осталось и следа, они поженились. Так что вот.

Источник: Ольга БЕРТЬЕ