«Приезжие оборзели». «Как у себя дома живут». «А всем по… и администрации, и полиции, и губернатору. Те, кто мог, отсюда уехали давно, остальные смирились». «Дождутся, когда на вилы кого-нибудь наденут».  «Россия — это русские на 80%, про многонациональность это фуфло все». Если кто-то подумал, что это сказано в саратовском Пугачеве, то он глубоко ошибается. Накануне вечером ваш покорный слуга без малого два часа кряду слушал эти хлесткие своей нетерпимостью речи в Екатеринбурге возле дома №62 по улице Минометчиков.

Почти сотня местных жителей, те, кто причисляет себя к «титульной нации», собрались там, чтобы заставить, так они говорят, полицию провести расследование и наказать 24-летнего узбека, задавившего позавчера на их глазах возле этого же дома двухлетнего мальчика и пытавшегося скрыться. За сутки это, выражаясь языком силовиков, уже второй несанкционированный митинг. Но градус общественного раздражения все равно очень высок.

Попытки правоохранителей разрядить обстановку здесь воспринимаются с кривой усмешкой. Слова начальника пресс-службы свердловского ГУ МВД РФ полковника Валерия Горелых о том, что в отношении виновника аварии возбуждено уголовное дело (по ч.2 статьи 264 УК РФ «Нарушение правил дорожного движения, совершенное лицом, находящимся в состоянии опьянения, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека», дело под свой контроль взял замгенпрокурора в УрФО Юрий Пономарев), цели явно не достигают.

Многие вчера были свидетелями, как представители диаспоры после ДТП вполне дружелюбно разговаривали с прибывшими на место сотрудниками ДПС – так, словно они старые приятели. «Договаривались», — так это здесь трактуют. И возмущаются: «Что такое диаспора? Кто они такие, чтобы решать вопросы?» Люди уверены: настоящему виновнику дорожной аварии уже дали скрыться, а вместо него полиции отдали другого, похожего – «они же все на одно лицо»: «Вон они там жили, в десятом подъезде на пятом этаже. В ту же ночь все съехали. Никого нет сейчас». Отчего такое недоверие к полиции, здесь тоже не скрывают. «Зайдете на Кушвинскую в наш отдел полиции – сплошь одни эти… не наши, в общем. Кто тут кого наказывать будет?» — негодует молодой человек в тельняшке.

В дееспособность местной власти здесь тоже не верят. Митинг проходит подле выстроенной полстолетия назад пятиэтажки. Штукатурка во многих местах облупилась, вместо детской площадки во дворе — заросли сорной травы и мусор, дворовые проезды почти лишены асфальта. То тут, то там под ногами встречаются трупы раздавленных шинами крыс. Видеть все это мне было очень тяжело. В том числе, признаюсь честно, по личным мотивам. В этом доме много лет назад жила моя семья, прабабушка руководила расположенной с торца детской поликлиникой №2. Здесь тогда было все иначе — и не потому, что в детстве всегда все иначе. Когда-то в этом доме селили сотрудников СвЖД не самого последнего ранга.

Зато теперь это место – еще один пример того, как в XXI веке в многонациональной России случился «пугачевский бунт» — так уже окрестили народные волнения в Саратовской области. Подзабытая властью территория с годами превратилась в зону, где живут не по закону, а по понятиям, главное из которых связано с понятиями «свой – чужой». Чужой, естественно, — источник всех бед. Наложите на это примитивное понимание «патриотическое воспитание», о котором сейчас как об элементе госполитики говорят едва ли не из каждого утюга, и все станет понятно.

Кстати, «патриотическим воспитанием» на Минометчиков вчера занимались бравые молодцы-казаки. Одеты колоритно: кто-то в полевую, кто-то в парадную форму. Откуда они здесь появились, никто толком не знает, но их свободные по духу речи нравятся всем. Помогали им крепкого вида мужики, этакие «бойцы» из 90-х, кое-кто с солярными символами на одежде, очень похожими на те, что любили использовать в своей символике члены запрещенной РНЕ. Их речи о том, что «черные оборзели в край», здесь падали на благодатную почву.

Попытался было в диалоге с ними вспомнить страницы истории. Мол, Средний Урал до середины XIII века населяли мансийские племена, затем сюда пришли татары, а русские появились только в середине XVI века. Хорошо, что вовремя осекся. Судя по стекленеющим глазам оппонентов, место и время для дискуссий об истории и национальном вопросе выбрано не самое подходящее.

Уже после митинга-собрания на Минометчиков мучительно вспоминал: где-то я уже видел похожий визуальный ряд. И вспомнил. Несколько лет назад мы с немецкими коллегами-журналистами собирали материал для репортажа об Артуре Рыно. Это был один из самых громких уголовных процессов в современной России — над группой молодых людей, убивавших людей в Москве на почве расизма (сам Рыно утверждал, что с августа 2006 года убил 37 человек). В апреле 2010 года шесть членов группировки были осуждены на сроки от 6 до 20 лет колонии, через два дня выносившего приговор судью убили. Так вот, до весны 2006 года Артур Рыно жил с матерью в Екатеринбурге. Здесь формировалось его мировоззрение, позволившее убить столько человек.

Их квартира располагалась почти в таком же по возрасту и архитектуре, как и дом №62 по улице Минометчиков, строении №4 по улице Завокзальной. Даже двор по степени заброшенности — и тот как две капли воды. Со всех сторон это место окружено продовольственными базами, на которых работают сплошь выходцы из бывших среднеазиатских и кавказских республик СССР. Живут они тут же крупными анклавами. Полиция и чиновники без нужды там стараются не появляться. Артура, воспитанного матерью-учительницей в любви к искусствам (он поступил в Московское художественное училище прикладного искусства), окрестные сверстники, мягко говоря, не воспринимали и несколько раз довольно жестоко избивали. Один из последних инцидентов зафиксирован документально. Он произошел в расположенной неподалеку школе №119, где учился Рыно. Артур подрался с таким же, как он, подростком-чеченцем. Кто был прав, кто виноват, разбираться особо не стали, поставив обоих на учет в детскую комнату милиции.

Через несколько лет после этого бабушка Артура, которую нам удалось найти в Новоуральске, недоумевала, как ее «застенчивый и миролюбивый внук» мог убить 37 человек.

Кондопога (2006 год), Сагра и Манежная площадь в Москве (2011 год), Пугачев и Екатеринбург (2013 год)… Можно, конечно, предположить, что Россия спустя 15 лет после развала СССР окончательно потеряла навык жить единым многонациональным государством. Но в каждом таком конфликте есть одна общая особенность — он вспыхивает там, где местная власть распускает вожжи.

Сначала этим пользуются выходцы из бывших братских республик, которым так проще закрепиться на нужной территории. Потом наступает предел терпения у считающих себя «коренными». Тут же как черт из табакерки возникают квасные патриоты. И все это вместе смешивается в гремучий бульон. До «русского бунта» или «оранжевой революции» в этих условиях остается всего ничего — только спичку поднести.

Как этого избежать? Не брать взяток и контролировать, чтобы люди селились и жили на этой территории строго по закону: никаких «резиновых квартир», никаких прописок на одной сотой квартиры, никаких «узбечек» и мини-рынков по липовым документам и так далее по списку.

Игорь Пушкарев