В феврале исполняется 15 лет военно-историческому клубу «Искатель». Накануне мы встретились с его старожилами – Надеждой и Сергеем Клюшиными. Они в клубе с самого его рождения. 

А началось всё в лихие девяностые. 
— Муж занимался моделированием, один раз свозил меня в Екатеринбург на слёт моделистов, — начинает рассказ Надежда. — Я посмотрела, сказала: «Как хорошо! Пусть он лучше самолётики клеит, чем что-то из олова плавит. Пусть лучше ацетоном будет пахнуть, краской. Не так ядовито».

В то время их друг Николай Крук открыл точку в магазине «Лотос». Сергей выставил там свои модели машин, самолётов, танков, и… Начались звонки, домой к Клюшиным стали приходить люди, интересовались моделями, консультировались, спорили.

— В общем, дядьки сошлись, — продолжает Надежда. – На руку нам было и то, что один из наших друзей, Константин Казанцев, попал в команду Фельдмана, работал в отделе по делам молодёжи. Он всё это видел и однажды предложил: «А давайте сделаем выставку». И ему плюсики в работе, и нас соберёт. Так, первую выставку организовали к 23 февраля и объединились в клуб. А «Искателем» назвались потому, что ходили и искали всё время. Дядьки собирались, общались взахлёб. Один самолёты делал, второй – танки, третий – корабли, четвёртый – пушки. Пятый диорамой занимался. По воскресеньям в библиотеке на ул. Фрунзе собирались, выставки проводили… А детям же интересно самолётики клеить, вот тут-то клуб и подрос. Костя помог нам с помещением: мы обосновались на ул. Ленина, 71.

Так «Искатель» стал детским клубом. Дети учились клеить самолётики, танки, ездили на слёты в Екатеринбург, проводили различные совместные мероприятия. А взрослые, как выразилась Надежда, как бы сбоку припёку были.

— Первые дети выросли, — вспоминает Сергей, — окончили школу, поступили в институты и разлетелись.

Пришедшим на их смену ребятам деятельность «Искателя» показалась не очень интересной. Так, в клубе остались одни взрослые. Те, кто начинал. Они и увлеклись военно-исторической реконструкцией.

Сейчас «искателями» являются и дети Клюшиных: Сергей и Екатерина. Катя, кстати, привела в клуб мужа — Сергея Окунева.

— Мальчик с руками, — отзывается о зяте Надежда, — станочник. Дядьки сразу стали ему вопросы задавать: «А ты такое сможешь?» Он: «Да». Стал давать им какие-то советы. Так и завязалось. Форму пошили, одели. Интересно. Раз съездил, два съездил, затянуло.

Однажды в Златоусте на фестивале были. Буквально неделя после свадьбы Кати и Сергея. Одеты как в Гражданскую войну.

— Я стою, что-то мужу поправляю, — рассказывает Надежда, — подходит фотограф: «Ой, давайте я вас сфотографирую. Любовь, лямур…». Давайте, говорю, а ещё давайте мелкого: «Сега, иди сюда!». Фотограф обрадовался: «Да, это — плод любви!». А Катя такая с баранками на шее: «Я не поняла! А мы что?! Я — дочь, а это — мой муж». Тот вообще: «Ах!!!». Всех пятерых сфотографировал, потом всю дорогу в автобусе восхищался: «Это же надо! Вы представляете, это целая семья!»

Два года назад у Кати родился сын Максим, и молодые родители «взяли временный отпуск». Сергей теперь только иногда принимает участие в мероприятиях. Но отпуск отпуском, а маленький Максимка уже успел стать зрителем военной реконструкции. Это было в прошлом году, 8-го мая, в Екатеринбурге.

— Посмотрел. Интересно ему. Но он ещё маленький, не всё понимает. Стояли мы, смотрели, а рядом грохотало сражение, Мася нисколько не испугался. Довольный был, — отмечает Надежда.

— Так вот и приходят, — замечает супруг. — Раз-два побегал, всё – хочу заниматься. Это как «Зарница», только на более высоком уровне.

Начали «искатели» с Гражданской войны.
— Это ближе нашему городу, — объясняет Сергей. — В этом году, например, будет 95 лет обороне станции Верх-Нейвинск. Трагические события 1918 года. Мы хотим в посёлке сделать реконструкцию. У вокзала стоит памятник. Где-то здесь была братская могила. В ней захоронено около двухсот человек. Ещё один памятник расположен между нашей станцией и станцией Мурзинка. На этом месте был бой: красные бойцы алапаевского батальона и венгры-интернационалисты держали оборону в окружении белочехов. Практически все там погибли. Толком об этом почти никто не знал, но благодаря уральским краеведам удалось полностью восстановить события минувших лет.

Потом новоуральские «искатели» стали принимать участие в реконструкциях военных действий времён Великой Отечественной войны. Пришлось другую форму шить. А в прошлом году Клюшины съездили на Бородино: участвовали в реконструкции Бородинского сражения, посвящённого его двухсотлетию.

— Когда в первой реконструкции участвовала (наш клуб пригласили в Самару на 90-летие падения КОМУЧа), думала: «Господи, как же громко, страшно», — делится впечатлениями Надежда. – Было очень много и местных, и приезжих. Когда мы только поехали, размышляла: «Господи, какие придурки! Куда-то поехали. Какая-то войнушка. Поехали в эту Самару. Зачем? Для чего?». А когда приехали, оказалось, мы не одни такие. Здесь таких много. Меня поразили люди, которые давно этим занимаются. Они как артисты: говорят по тому времени, ведут себя соответственно. Москва очень хорошо играет… А потом в этот же год по осени, как обычно, пошли в таватуйский поход. Прошли в полной выкладке и вооружении 50 км. Ночевали на семибратовской поляне. Екатеринбуржцы все правильные: в шинелях по форме, какая во времена Гражданской войны была, с керосиновыми лампами. Из плащ-палаток собрали палатку, окопали её, лапник туда положили. Усталые, улеглись ночевать. А мы по-современному жили. В ту ночь такая гроза была, так лило и грохотало, дежурный только и успевал костёр поддерживать. Я лежала в своей палатке и думала: «Они же — совсем по правде, вот как всегда было. И не всегда ведь солнышко, иногда дожди лили и лили. И зима. И вот эти палатки». Утром екатеринбуржцы проснулись, выходят из палатки, у некоторых весь бок мокрый. Видимо, плохо прокопали, вода протекла в палатку… И потом где-то в мозгах перещёлкивает, на себя примеряешь: «А как же себя вели-то? Женщины ведь тоже воевали. А они-то там как? Надо же и умыться, и зубы почистить». Страшновато… А это уже по Великой Отечественной войне было. Всё грохочет, «фашисты» ходят, на своём калякают. Ты вроде бы знаешь, что это свои, а в голове-то уже перещёлкнуло. Страшно. А как же наш народ всё это вынес? Сколько было силы воли, выдержки, смелости!

Вернёмся к Бородино. Из всех реконструкций, где участвовали Клюшины, эта была самой масштабной: 17 тысяч зрителей, пять тысяч участников из десяти стран. Были и французы, и итальянцы, и австрийцы, а Наполеона играл артист из Соединённых Штатов Америки. 

— Второго сентября холодно было, дождик шёл. Думаем: «Господи, ну, куда же вы все идёте?». Народу было немерено, с дитями, с колясками. Путин на мероприятии был. Об этом мы уже из новостей узнали, когда домой приехали, а там нам его не показали, — смеётся Надежда. – Потом в новостях видели: он так же, как Сега, в дот заглядывал возле памятника Центральной батарее.

На память о тех событиях у Клюшиных остались медали, огромное количество фотографий и газета с большой статьёй о «Бородинском сражении-2012». В ней Надежда и про себя прочитала. На этот раз они с сыном оказались в роли зрителей, не прошли строгий отбор: на поле пускали только тех, кто был одет точно как в те времена. А ещё нужен был ранец.

— Сказали, без ранца на поле не пустят. Ну, что делать, раз так надо, – рассуждала в то время Надежда, — сидела в свободное от готовки и уборки время дырочки шилом ковыряла в кожаной заготовке, затем всё прошила. В общем, к тому моменту, когда мужу надо было выходить на поле, я сшила ему ранец. Потом у мастера, который выкраивал и шил ранцы, спрашивали: «За сколько бы ты сшил ранец? Самое быстрое время?». Он: «Недели за две. Если совсем быстро – за неделю». Ему говорят: «А Надежда его за два дня сшила». И тут есть такая фраза: «Кто-то и ранцы шьёт…»

Уже потом, когда домой приехали, Сергей и Надежда осознали – на двухсотлетии Бородинского сражения были. Следующий большой юбилей – 250 лет. Уже не попадут на него. Теперь в планах у Клюшиных – поездка на мероприятия, посвящённые 100-летию начала Первой Мировой войны.

Много участников и зрителей, по словам Клюшиных, собирают Уфа и Пермь, точнее Хохловка. В Питере и Москве реконструкции чуть ли не еженедельно проходят, там и уровень очень высокий. Каждая реконструкция интересна сама по себе, одна не похожа на другую. 

— Разные сценарии, даже погодные условия разные, — обращает внимание Сергей. — Раз под дождём вымокли — запомнилось. Другой раз — жара, солнышко. Тоже запомнилось.

Так, в Хохловке «искатели» второй год изнывают от жары. А вот когда в Кыне были – это маленький пристанционный посёлок в Пермском крае — на открытии мемориальной доски, погода стояла…

— Солнышко, жара. Хоп, откуда-то из-за горы туча. Чёрная. Ветер. Дождь. Вроде прошёл дождь. Снова солнышко. До другой горы тучка добежала, оттолкнулась от неё и опять над нами пролилась. И вот так целый час, пока шло официальное мероприятие, нас то жарило, то поливало, — вспоминает Надежда. — Но бальзам на душу – то, что уже во время реконструкции боя с белочехами было солнечно. Было очень красиво и замечательно.

Погода – полбеды. Ещё военный быт надо было вынести: жили в палатках, туалет где-то за забором, помыться… В Самаре была бочка с водой – уже хорошо. Но все эти трудности преодолели. Преодолевают. А вот непонимание нашей администрации, которая строит клубу всякие препоны, преодолеть пока не могут. Не могут доказать, что нужное дело делают. Даже обидно становится.

Форма у «искателей» не сразу появилась такая, как надо. Вначале сами её шили, подбирали материал по цвету, но всё как-то не по-настоящему получалось. Над ними смеялись: «Ой, покемоны!». И действительно: штаны от одного периода, верх — от другого, обувь — от третьего. Сейчас же по Интернету заказывают форму. Одинаковую для всех, правильную.

— Форма, мне кажется, всем идёт. Серёга в форме офицера царской армии абсолютно по-другому выглядит, — отмечает Надежда и тут же вспоминает интересный случай.

На семибратовской поляне события времён Гражданской войны восстанавливали. Все были одеты по тому времени: кто в будёновках, кто в красных платках. Тут через поляну какой-то фотограф ехал.

Увидел всё, звонит супруге: 

— Ты меня слышишь? 
– Да. 
– Ты в каком году-то? 
– Ты что совсем свихнулся? (Вот, в таком-то…)
– Да ты ничего не понимаешь! Тут красные, белые. Стреляют. Я в «машину времени» попал. 

Настолько он был шокирован.

Кстати, о зрителях. В Хохловке, к примеру, именно для них реконструкторы работают. Мероприятие по сценарию расписано: заявлено сорок минут – значит, надо сорок минут что-то делать. Действия свои надо по времени рассчитать. Заметим, не всегда всё получается так гладко, как в сценарии написано, иногда форс-мажоры случаются: боеприпасы обе стороны истратили, а время ещё не закончилось — концовка комкается. Последняя Хохловка, например, смятой, по словам Сергея, получилась.

— У немцев кончились патроны, и Красная Армия победила, — шутит Надежда. Между тем по сценарию тогда должны были победить немцы (описывались события 41-го года).

В прошлом году «искатели» снялись в короткометражке. В кино свои законы: 13-летнему Сергею, например, не дали в бой пойти. Маленький ещё. Вот он и бегал на запятках, морковку на кухне чистил да на общих планах иногда появлялся. Четыре дня фильм снимали. Интересно было, как говорит Надежда, и… нудно. То просто стоишь и смотришь, то десять раз одно и то же делаешь… Говоришь что-то и вдруг запнёшься… Оператор тебе прямо в лицо с камерой лезет… Забавно было, когда снимали финальную сцену, в которой кролика выпускают. А кролик, между прочим, был взят напрокат, и его надо было вернуть. Все в растерянности: что делать? Убежать ведь может. Но надо. Нашли выход из ситуации: все, кто снимался, сели плотным кольцом, сценарист тихонечко опустил кролика на землю, а потом, как только оператор его снял, схватил кролика за уши. И тут все зааплодировали. Всё удалось. А вообще, все почувствовали, что такое «Камера! Мотор! Тишина!».

Фильмы у Клюшиных – в основном исторические. Многие военные фильмы, которые сейчас идут, они уже посмотрели. Давно и не по разу. Телеканал «Звезда» в их доме — основной.

С Сергеем неинтересно военные фильмы смотреть, «жалуется» Надежда:

— Начинается: «Эти самолёты в этот период здесь не летали, на этом фронте не участвовали, и вообще они были годом позже». Я говорю: «Ты смотри, какой интересный душещипательный сюжет: любовь, слёзы, кого-то убили…» В ответ: «Это всё – фигня! Таких танков тут не было, и эти самолёты тут не летали». Просмотр фильма — насмарку.

Надежде, как она признаётся, нравятся фильмы «Мы из будущего» и «Мы из будущего – 2».

— «Мы из будущего – 2» — это вообще про реконструкторов. Белорусские киностудии последнее время неплохо снимают. Нареканий от товарищей по клубу не слышу. Неплохой фильм — «Заяц по-берлински». Так, похохотать, — резюмирует Надежда. – А недавно папа дал мальчику задание — посмотреть фильм «Четыре танкиста и собака». Нормальный реальный фильм.

А вот любимых исторических книг у Надежды нет.
— Начинаешь читать книги, написанные в Советском Союзе в 60-70-е годы, волосы встают дыбом: настолько всё политизировано, — сетует она. — Настолько обидно становится, что так дурили. Даже читать неохота. Знаю, что наши дядьки читают всегда очень много. Спрашивала: «Почему? Ну, прочитали одну книжку, и хватит». Мне сказали: «Надо прочитать кучу литературы по одному и тому же моменту и сделать из этого всего свой вывод. В одной книжке правды вообще может не быть». Муж пришёл к такому выводу, когда самолётики делал. Книжек было перелопачено. Один самолётик клеит – четыре книжки открыты. 

— Если не знать свою историю, она повторяется, а нам не хочется, чтобы всё, что было с нашими предками, повторилось, — говорит на прощание Надежда.

Сейчас, в мирное время, она, как выразился её муж, санитаркой бегает, головы «раненым» перевязывает, краской мажет, кетчупом. Сам Сергей то окопы роет, то стреляет, в атаку бегает. Всё — для того, чтобы настоящей войны не было…

Источник: http://www.ngg44.ru